Его сочная, полнотелая живопись наполнена стихийным темпераментом и радостью — как праздник, как джазовая импровизация на холсте.
Цвет в его работах не просто видим — он ощущается. То пульсирует, то мерцает, то завихряется строем нервных мазков, то вдруг опрокидывается на зрителя единым звучным пластом. Пастозные слои краски создают не только ритм ударов кисти, но и "работают" дополнительной богатой фактурой поверхности так, что вызывают у зрителя почти тактильное искушение прикоснуться к холсту.